Карклинс, Расма. Система в ответе за это: коррупция в посткоммунистических странах

ПРАКТИКА КОРРУПЦИИ 79 широком масштабе проникновения коррупции во взаимоотношения между руководителями предприятий и органов государственной власти. Кроме того, они показывают, что коррупция — это не просто плод воображения людей; она имеет реальную основу, и она, в данном случае, измерима в виде доходов фирм. Другая градация появляется в индексе захвата государства, который отражает политическую коррупцию в самых высоких эшелонах власти (см. диаграмму 3.3). Как говорилось в главе 2, захват государства разрушает законные и прозрачные каналы политического влияния, “ ограничивая доступ конкурирующих групп интересов к государственным чиновникам ” 34 . Эмпирически “ этот опрос определил ряд конкретных видов деятельности, которые подпадают под определение захвата государства, включая “ торговлю ” парламентскими голосами и президентскими указами в угоду частным интересам; продажу решений гражданских и уголовных судов в интересах частных лиц и организаций; коррумпированное ненадлежащее управление фондами центрального банка и незаконные пожертвования частных лиц политическим партиям. Фирмам задавались вопросы по поводу меры непосредственного воздействия на их бизнес каждого вида такой деятельности, независимо от того, занимались ли они такой деятельностью сами ” 35 В сравнении с показателями, использованными в индексе административной коррупции, когда вопросы задавались о даче взяток самими фирмами, данный индекс является оценкой руководителями фирм, насколько различные уровни политической коррупции на самом высоком уровне влияют на их предприятия. В этом случае Армения, Венгрия и Словения характеризуются самыми низкими показателями, в то время как Азербайджан снова имел наихудший рейтинг после Молдовы, России и Украины. Шкала различий большая, поскольку Украина имеет показатель, в четыре раза худший, в сравнении со Словенией или Венгрией. Важно отметить, что подобно индексу административной коррупции и обобщенным индексам в целом, индекс захвата государства служит лишь примерным индикатором, который скрывает более тонкие отличия в моделях коррупции между странами и между конкретными учреждениями. Как оговаривают авторы этих индексов, их не следует воспринимать в качестве окончательной классификации стран по